Ёжик был маленький и постоянно занят. Туда-сюда по лесу, времени ни на что не хватало. Тогда Ёжик смешно фыркал — «Фрр». Иногда времени не хватало совсем ни на что. Тогда Ёжик вздыхал печально — «Ыых» — и снова смешно фыркал.
— Ыых, вертишься тут, понимаешь, как белка в колесе… Фрр, ха! Да что та белка вообще понимает в своём колесе, тут из одного конца леса в другой по два раза за день носишься…
Белка этого всего не слышала, потому что Ёжик был маленький и, как следствие, тихий, и ещё потому, что очертя голову скакала с ветки на ветку куда-то по своим делам.
— Привет, Ёжик! — и вот уже что-то рыжее уносится вторым этажом леса в неизвестном направлении.
— Привет. Ыых… — ответил Ёжик вслед и пошевелил иголками. Вообще, Ёжик был колючий, ну, кроме того, что маленький. Но нельзя сказать, чтоб Ёжика в лесу не любили — например, Ворону очень нравилось общаться с Ёжиком, потому что Ёжик говорил мало и фыркал смешно… Впрочем, многие считали, что у Ворона несколько странное чувство юмора.
Однажды Ёжик с утра пораньше, ну, то есть как пораньше — проспал конечно, потому что накануне был занят до позднего-препозднего вечера, — отправился по делам. Дела у него были, как обычно, в разных концах леса, но когда же это ёжиков останавиливало?.. И вот бежит Ёжик по тропиночке, пыхтит тихонечко, чтобы никто не слышал, да иголки шуршат. Долго ли коротко ли, выбежал на полянку, остановился, призадумался — вот что-то не так, а что — вспомнить не может.
А тут на полянку сверху Ворон — вжик и на пенек.
— Привет, Ёжик.
— Здравствуй, Ворон.
— Пойдем, Ёжик, в шахматы сыграем. А то мне одному скучно — проигрываю всё время, и ладно бы какому хорошему игроку, так себе же…
— Не-е, мне некогда, бежать надо, дел полно. Ыых.
— Жалко. Ну ладно, как-нибудь в дрругой рраз.
— Ага. Фрр, ты мне напомнил… Я ж дома тетрадку в клеточку забыл… Ыых, и чего я туда бегу?.. Мне ж там без тетрадочки делать нечего… И обернуться-то не успеваю. Ыых.
— Так может, рраз всё равно не успеваешь — айда в шахматы. А то мне ску-учно.
— Не-е, Ворон, у меня ещё другие дела есть, побегу в другое место.
— Жаль. Ну ладно.
И Ворон полетел куда-то. Может даже и по делам каким своим. Ёжик не понимал, когда Ворон успевает делами заниматься, как ни встретится — то гуляет, то играть зовёт. Да и все в лесу — чем Ворон занимается, более-менее представляли, а вот когда… И где он живёт, тоже никто не знал. Впрочем, как и сам Ворон.
А Ёжик уже бежит по своим другим делам, некогда же рассиживаться и задумываться — экий крюк через половину леса получился. Бежит, пыхтит тихо-тихо, иголки шуршат… А тревога не проходит — вот всё равно что-то не так, а что — никак не вспоминается. Выпало из головы. Оно и не удивительно — столько дел, и все одновременно, и все в разных концах леса… Долго ли коротко ли, а выбежал Ёжик к речке. А там Ворон с удочками.
— О, Ёжик! Ты как, не освободился ещё? Айда рыбачить.
— Ворон… Ыых… Я вспомнил… Я же тетрадку в линеечку забыл… И что теперь делать?.. Ыых. Сел Ёжик прямо посреди тропинки и опечалился. Чуть не плачет. Конечно, ёжики не плачут, но ведь чуть — не считается, правда?
— Ёжик! Ты чего? Не расстраивайся ты так. Да и вообще, чаще отдыхать надо, и забывать ничего не будешь — Ворон не мог удержаться, чтоб немного не позанудствовать. Собственно, занудство было его второй натурой. Первой же натурой Ворона был сарркаррзм, но почему-то как раз к Ёжику сарркаррстически относиться не получалось.
— Ыых. Ты ничего не понимаешь… Ведь мне же надо, я же обещал…
— Ну-у… Надо оно, конечно, надо… Так ведь мир не перевернется небось, если завтра сделаешь.
— Ничего ты не понимаешь. Завтра уже надо. Завтра ведь вторник, ага?
— Хм. Ёжик. Ты это. Давай всё-таки хоть иногда отдыхать будешь, а? Суббота сегодня, суб-бо-та. Завтра — воскресенье.
— Правда? Фрр. Я дурак.
— Не, Ёжик. Ты не дурак. Ты перетруженный. Всё — бери удочку, садись, будем тебя релаксировать.
— Не-е… Мне ещё надо…
— Стоп, Ёжик. Сейчас ничего тебе не надо.
— А зачем же я тогда бежал?..
— Ну-у… Наверное, чтоб к вечернему клёву успеть, — сарркаррстически заметил Ворон. — Смотри, вечер уже наступил, прохладцей потянуло…
Тут и сказочке конец, а кто слушал — попадется нам ещё под красное словцо.