А ещё в лесу жила Сова. Сова была умная и смотрела на всех строго, отчего её иногда подозревали в мудрости. Ещё она знала несколько языков, употребимых где-то за дальними пределами, но в лесу некому было это оценить. Разве что Ворон иногда восхищённо прищёлкивал клювом, встречая особо заковыристое ругательство — дальше его собственные лингвистические познания не распространялись.
По ночам Сова трудилась, днём, правда, она тоже трудилась. Или летала с места на место. Отдельные неиспорченные логикой обитатели леса спрашивали, когда же она отдыхает и развлекается, испорченные отвечали: «Очевидно же — или днём, или ночью», особенно испорченные добавляли: «Tertium non datur». Вообще, пообщавшись с Совой, одни начинали умничать, как Ворон, например, другие, наоборот, зарекались это делать, опасаясь выглядеть глупо под совиным строгим взглядом. Хотя, сказать по правде, Сове было начхать на чужие умничанья, а взгляд такой установился от природы и от педагогической деятельности. Сова постоянно кого-нибудь учила. Если она не поучит хоть кого-то пару-тройку дней, лучше ей на глаза не попадаться.
Однажды Сове взбрело в голову выяснить, сколько деревьев в лесу. Решила она совершить облёт. Одной, знамо дело, облетать скучно, несподкрыльно, можно сказать, а тут и Ворон удачно подвернулся.
— Ворон, полетели лес считать?
— Э-э… А зачем оно нам надо?
— Просто. Интересно же. Как можно спокойно жить, пока деревья не посчитаны?..
— Хм. Ну, полетели.
Летали они, летали, чего-то насчитали. Стали сверяться, а у Совы на пять деревьев больше. Непорядок.
— Полетели пересчитывать!
— Сова, ты очумела. Крылья не казённые. Давай по науке считать: сначала с большой высоты поделим лес на участки одинаковые, потом посчитаем один участок, второй для контроля, да и умножим.
— Блин, Ворон, чего ж ты раньше молчал? Вот как не надо, так умничает, а как надо…
Так они и сделали. Полетали, посчитали, усталые и довольные перемножили…
— Погоди, — говорит Ворон, — надо погрешность посчитать, метод-то приблизительный.
И начал чего-то когтями на бересте черкать, бормотать себе под нос, задумчиво в темнеющее небо поглядывать. Наконец, распрямился, потянулся:
— Посчитал, — говорит, — погрешность у нас прям-таки замечательная получилась — всего в пять деревьев. Эй, Сова, ты чего?! Чего буянишь? Не надо меня когтями! Пока-пока!.. И чегой-то она так рассердилась? Ума не приложу…
А вы, мои маленькие друзья, можете пока прикинуть, сколько же в лесу деревьев, и на сколько участков глупые птицы его разделили для обсчёта…