Баллада о белой казяве

Как-то белая казява Выйти в море захотела, Наняла она корабль.

Звали судно «Оборзевший», Это был корабль огромный, Очень быстро плавал он.

И она на «Оборзевшем» Поплыла к далёким странам, На морские острова.

Острова, где обезьяны — Павианы и макаки — Голышом по веткам бродят,

Не смущаются нисколько И за модой не следят, Ведь в одежде очень жарко.

Вот плыла казява в море, Капитан этого судна Ту казяву полюбил.

Руку-сердце предложил ей, А не то, пообещал, Что на берег не отпустит.

В это время проплывали Мимо жарких островов, То есть тех, где обезьяны.

В воду спрыгнула казява, К берегу скорей рванула, Поплыла быстрее шлюпки,

Что за нею погналась С разъярённым капитаном И пьянущим вдрызг матросом.

Подплыла казява к брегу, Завернула сразу в заводь, Где качались два бревна.

Как плыла, закрывши глазки, Так в бревно башкой и ткнулась, Закружилась голова.

А бревно зашевелилось, Крокодилом оказалось, Погнался он за казявой.

Она еле увернулась И с гудящей головою Прям на пальму залетела.

Капитан приплыл на шлюпке, Час у берега крутился, Матерился и орал.

Но казяву не увидел И, ещё раз матюкнувшись, Пошпандорил к кораблю.

Обещал ещё вернуться, Да причём ещё с друзьями, Так-растак казяву сделать.

Вот, когда корабль отчалил, И казява с пальмы слезла, Отряхнулась и пошла.

Нарвала она бананов, Их наелась, отрыгнула, Строить начала шалаш.

Обломав четыре пальмы, Им связала всем верхушки, Получился так каркас.

Сверху веток набросала И окно в них прорубила, Чтоб из дома выходить.

Так она жила уж месяц, С павианами играла, Пока люди не приплыли.

Это люди-людоеды К ней на лодке подкатили С томагавками в руках.

Своего вождя уж съели, Захотели съесть казяву, Её начали искать.

Лес они весь прочесали И в болото поныряли, Но казяву не нашли.

А она была в пещере, С павианами сидела И вооружала их.

Одному дала палчину, А другому крупный камень, Третий взял большой кокос.

Тем кокосом чибанул он Людоеду по макушке, Тот аж прямо обалдел.

Налетели обезьяны Шарой всей на людоедов, Чуть самих их не сожрали.

Убежали людоеды, Закачалися пироги, Унесли их всех назад.

Успокоилась казява, Обезьян благодарила, Им рубаху подарила.

Ту рубаху разорвали, Намотали на себя И смотались обезьяны.

Ну а белая казява Начала чинить шалаш, Ближе к ночи починила.

Снова нарвала бананов, Нажралась, как обезьяна, И маленько окосела.

Поспала она маленько… Возле острова корабль — Знать, вернулся капитан.

Видит, точно — этот тормоз Матерится на матросов, Что с берданками идут.

Вид у них страшнее чёрта, Ружья ржавые несут, Щас казяве будет туго.

Обезьян она пыталась Попросить, чтоб защитили, Но они все разбежались.

У матросов по берданке, Капитан же тащит пушку, Не уйти теперь казяве.

Чтоб избегнуть поруганья, С жизнью думает покончить, А верёвки рядом нет.

Ни верёвки, ни ножа, Надо прыгать со скалы, Но поймают по пути.

Бедная моя казява Так от страха задрожала, Что обрушилась пещера.

Так что злобный капитан Её тело не нашёл И уплыл на «Оборзевшем».

Обезьяны труп искали, Откопали еле-еле И обратно закопали.

май 1994